
из окна мне видно озеро, кажущееся чёрно-белым при свете дня, при свете ночи. в его глади отражаются ели, осины и липы, серые и бежевые. на том его берегу стоят богатые жилые дома. на лужайках пред ними — зелёный газон. вокруг них — мир сепии, мир старой фотографии, мир снятый неумелым фотографом. просто вокруг них есть мир, а они, сидя в своём аквариуме об этом и не подозревают.
наткнувшись на свой комментарий трёхлетней давности, завис. почти не изменился мой стиль общения, но как сильно изменился я сам. для людей извне это осталось незамеченным. может оно и к лучшему.
я просто привожу мысли в порядок. надо же чем-то занять руки, пока заняты мысли.
и я просто люблю цветы:
вот так вот.
иногда я думаю, что смог бы завести много друзей. всяческих несимпатичных лапочек, которые не смогут понять меня в стремлении к хреновой, но очень честной жизни. я бы их ненавидел, правда. я очень ведь не люблю людей живущих абы как. и очень люблю тех, кто не забывает про принципы. даже если этот человек убивал невинных младенцев и купался в их крови, но никогда из-за своих убеждений не грубил девушке в транспорте, то он автоматически получает моё уважение. я много из-за этого проблем огребал.
я уставший от жизни человек. мне очень часто хочется любви и внимания. а может просто форматнуть мозги мне хочется. я люблю общаться. я люблю говорить. я люблю молчать. я много чего люблю. я люблю говорить «я», и ненавижу себя за это. от моего постоянства в сочетании с частыми переменами настроения хочется избавиться побыстрей, но я же вечный слоупок, куда мне.
за меня дрались совсем недавно. может я смогу поведать об этом через пару сотен лет своим потомкам в виде наскальной росписи на стене общаги.
ну и музыка, без которой не хочется пропадать:
пересмотрел Хатико. рыдал. тряпка.
ну и то, что я не хотел делать вотващеникада:
ужасный личный псто. если вы не промотали его, то мне очень жаль.
в кувшине, покрытом белой эмалью стоят пять штук тюльпанов. розовато-белых таких, весенних и свежих. когда закат за окном окрасил отчаянный питерский снег, они тоже преобразились, оттенились позолотой. я вручил этот букетик нищеброда, как что-то бессмысленное, но обязательное. может потому и не приняли.
обиженный за что-то на самого себя решился на месть: покраситься и подстричь чёлку. на последнее, учитывая кривость и особую анатомию моих рук, я возложил огромные надежды. рыжий и с прямой (кривая-кривая, как синусоида, злорадно думалось мне) чёлочкой, я напомнил себе злосчастные цветы на подоконнике. они поникли под тяжестью ночи, как поник я под тяжестью самого себя.
когда человеку делают незаслуженный комплимент, ему всегда хочется до последнего верить в его точность, меткость и абсолютную правдивость. самые умные верят открыто, у них обычно всё получается в жизни. ну, до тех пор пока непоколебимы в своих убеждениях, конечно.
у меня очень высокие запросы. я готов терпеть любые трудности, оставаясь мажором и халявщиком. эти стороны моей личности прекрасно уживаются, будто и не являются взаимоисключающими.
помнится, мама мне рассказывала о том, каким я был до аварии, случившейся со мной в моё первое предшкольное лето. она говорит, что фотографии тогда всегда получались, такие всегда показывают друзьям или родственникам, хвастаясь мнимым единодушием семьи. а потом меня сбила белая машина, в больницу увезла уже другая, на пару тонов светлее. после этого снимки всегда были вымученными, в альбоме их было от силы штук двадцать, а объектив меня разлюбил. я ответил ему тем же.
в Питере выпадает снег, в конце февраля приходит кошерная зима, а фесты полнятся исполнениями. оживший фендом — это даже радует.
однако, кол-во мероприятий скоро проводимых пугает холиварный мультифендом. и монстры же записались, монстры!!1 решили родители дать своим деткам сладенького, тьфу. да я чо, я ничо, мне читать нечего.